О себе

Знакомиться, значит знакомиться! Зовут меня Роберт Садыков. Буду не краток, поэтому можно вооружиться кружкой чая ☕

Детские воспоминания отрывочны и скорее носят характер “позитивно — негативные”. 70-80-е годы в СССР. Молодой, индустриальный город Салават в Башкортостане.

Первомайские демонстрации и субботники с родителями, новогодние подарки в школе.

Пионерские лагеря, в которые не хочется ехать и из которых не хочется уезжать.

Стройка за забором и строгий сторож; глухонемая дворничиха со злющей собачонкой (как не подразнить!). Обкусанная буханка черного хлеба и бидон с молоком. Божья коровка, задумчиво замершая на кончике пальца.

Разбитые лбы и люстры, кукуруза и горох с пригодных колхозных полей. Игры с друзьями до темноты и мамино “домой!” из окна: все позитивно-яркое и ностальгирующее.

Калейдоскоп детства

Помните? "Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана..."

Родители пару раз брали меня на работу (конструкторское бюро), где я, высунув язык “проектировал” на обратной стороне старых ватманов высотные дома.

Пикники за городом не практиковались, но много времени проводили на огородах. Участки были разные. Отец, как строитель, обладал даром строить “из ничего” крепкие постройки, устанавливать емкости для полива и тому подобное.

Мать обустраивала грядки и клумбы, затем облагороженный участок благополучно продавался и брался новый. Ну а мы с братом были на подхвате: таскали, копали, поливали.

Если рядом была речка — купались, ловили пескарей и жарили тут же, на сковороде. Машины у нас не было, ездили по выходным на городском транспорте за городскую черту, иногда с ночевкой.

От последнего участка избавился год назад. Именно избавился. Спустя сорок лет пришло, наконец, осознание: ну нет сейчас такой насущной необходимости, как в совковые времена, корячиться над грядками, ломать спины и оттягивать руки.

Силком тащить детей на прополку скудного урожая и отказывать себе в полноценном отдыхе. Затариться продуктами в сетевом супермаркете сейчас не проблема. Поэтому и продал со словами: “Вот выйду на пенсию, тогда и…”

Один из участков был возле железнодорожного депо, где работал дед. Он катал нас с братом на тепловозе (!), кругом были темные и пахучие пятна мазута, а на черных шпалах, среди кусков каменного угля и щебня росли розово-черные шампиньоны.

Частенько с друзьями уезжали на велосипедах за город: искупаться, порыбачить, набрать речных ракушек. Однажды очутились на отвалах стекольного завода.

Представьте: трое ребят посреди бескрайних (как нам тогда показалось), блестящих на солнце куч цветного стеклянного лома: зеркал разного размера, разноцветных шариков, линз, ваз…

Все, что мы в тот раз приволокли на своих великах, конечно, быстро разошлось по родителям, друзьям и просто встречным прохожим. Место было далековато от дома и больше мы туда не ездили, но впечатление “adventure” осталось на всю жизнь.

Теперь к некоторым воспоминаниям примешивается уже взрослая оценка: “Вот бы мне сейчас все эти шарики и зеркала! Уж я бы нашел, как их применить…” — хаптильный эффект, однако!

Мать много работала с эскизами (техником на стекольном заводе, художником-оформителем в разных организациях), наверное, поэтому у меня развилась тяга к рисованию.

Хотя в отсутствии художественного образования она ограничилась “народным творчеством” типа городецкой росписи и масок из дерева, но помогла в развитии объемного видения. Геометрия и черчение позже стали любимыми уроками в школе.

Был и небольшой опыт музыкально-вокального выступления! Это сейчас моим пением можно ворон распугивать, а в 5-6 лет довелось петь в детском хоре.

Как сейчас помню: торжественный социалистический праздник, дворец культуры, большая сцена на которой я стою “соло”, сзади в шеренгу мои товарищи по хору.

Из темноты огромного переполненного зала смутно проглядывают внимательные взрослые лица. Мой голос, звонко выводящий: “Стоит над горою Алё-ё-ёша!” и хор припевающих: “Алё-ё-ёша, Алё-ё-ёша! “. Страшно, ответственно и интересно!

Отрочество

Тогда в школе было обязательным участие в чем-нибудь пионерско-октябрятском: звене, отряде, совете... С отчетами о проделанной работе и оргвыводами на собраниях, сборах и линейках.

Удачно занимаясь оформлением стенгазет, умудрялся не ввязнуть в эти непопулярные среди ребят обязаловки. Хотя, один раз не повезло.

Избирались “тимуровские команды”. Это когда несколько школьников берут шефство над пенсионерами близлежащих домов (в магазин бегают, мусор выносят и тому подобное).

Команду набрали быстро: у кого меньше нагрузок, тот и тимуровец. А вот с выбором Тимура дело затянулось, все отнекивались, как могли. И тут я отвлекся на тихую перебранку с другом. Засекшая это классная предложила меня. Остальные облегченно проголосовали “за” (по принципу — хорошо, что не я)!

Переспрашивать не стал, решил просто: взять те, что были поближе к моему дому. Узнали, где пенсионеры живут, наведались к ним с требованием немедленно обеспечить нас фронтом работ: дать денег на покупку хлеба и молока, завести собаку (чтоб нам с ней гулять), не мыть посуду и не выносить мусор (ждать, когда мы придем).

Услышали испуганно — вежливые отказы и успокоились. Не надо, так не надо! Пару раз мусор в кусты выкинули, да рябину в соседнем детском саду бабульке нарвали.

А потом наступил час расплаты! На очередном совете выяснилось, что наши-то дома совсем не те! И бедные старушки в них так и не получили от нас долгожданной помощи!

Короче, выперли меня из Тимуров с треском. Переживал, помню, но не за себя, а за то, что команду подвел. Все-таки на Мальчишах-Кибальчишах воспитаны были…

Когда мне стукнуло лет 9-10, отец уехал за длинным рублем. Друг сманил на новую серьезную стройку. Здесь же, в Башкирии. Через несколько месяцев он приехал и привез массу необычных для нас продуктов: гречку, курагу, чернослив, арахис, чай, кофе, тушенку и сгущенку.

Не помню, чтобы до этого я пробовал что-то из перечисленного (кроме чая, конечно). А еще он привез новость: мы переезжаем!

Вот вроде бы и все об этом периоде детства…

Ах, да! Курица! Причем тут курица? А вот причем: было мне лет 5-6. Принесла мама из магазина курицу (уж не знаю, что за праздник был). Обычная советская курица, синяя и плохо общипанная. Их еще называли "Синяя птица счастья".

Мама ушла, а мы с братом решили устроить родителям сюрприз — сварить ее. Сказано — сделано. И вот помню, приходит мать. На кухне, сквозь клубы пара видны торчащие из кастрюли куриные лапы с перьями.

Нижняя часть, та, что в воде, варится в бурлящем кипятке. А верхняя, торчащая из кастрюли — сырая. Мать в шоке! Но не ругала. Только подосадовала, что не посолили…

Я потом своим старшим детям эту “поучительную” историю много раз пересказывал, в шутку, конечно.

Типа: “Эх вы, вот я в ваши годы…”

А они: “Ну, пап! Мы щас уберемся, только про курицу свою не рассказывай!”

А недавно слышу, как старшая (17 лет) пеняет младшему (5 лет): “Ну что ж ты так набардачил-то! И когда успел?! Ведь только что убрались! Вот папа в твои годы… КУРИЦУ САМ ВАРИЛ!”

Юность

Следующий период начинается с 5-го класса, когда мы переехали из Салавата в поселок городского типа. Поселок находится в горах Южного Урала, аккурат между высокими хребтами и сейчас называется Межгорье.

А тогда он еще не был городом, и названий у него было несколько. Строился он на месте бывшего ссыльного поселения, которых на Урале хватает еще с Демидовских времен.

Здесь, где некогда каторжане и сосланные репрессированные жгли древесный уголь для доменных печей, теперь полным ходом шла Стройка.

Со всех уголков СССР ехали молодые специалисты, чтобы строить и зарабатывать деньги. Зарплаты по тем временам были высокими!

Обеспечение поселка было “московским”: в магазинах по продуктовым “отоваркам” можно было купить продукты, недоступные большинству советских жителей.

По талонам распределялись дефицитная одежда, посуда, автомобили и многое другое.

Старая деревня-поселение

Строилась и инфраструктура: хрущевки, сады, школы, больницы. Практически поселок находится в глухом уральском лесу. Природа невероятная! Но и холодная, сырая (не зря условия были приравнены к Крайнему северу).

Грязища по колено. Медведи по улицам похаживали, лисы бегали (впрочем, и сейчас бегают), белки по деревьям скачут. И город этот — странный контраст между суровой, но очень красивой природой с одной стороны, и неудержимым, по-комсомольски залихватским строительством — с другой.

По приезду разместились сначала в бараке-общежитии, где строители жили поодиночке и семьями. Потом дали “вагончик” — натуральный строительный вагончик на колесах.

Пока строились многоэтажки, целые кварталы таких вагончиков стояли (наш квартал назывался Карданы, т.к. многие работали в автобазе).

Жили в них по две семьи пополам, или как мы — большой семьей в одном небольшом вагончике. Отопление и водоснабжение было центральным, а удобства — на улице.

Грибы и ягоды росли прямо под ногами, хотя земля совсем не плодородная. А какие тут зимы! Морозные, снежные! Недостатка в горках, больших и маленьких, конечно не было.
Сколачивали большие сани и вдвоем — втроем неслись по лесным сугробам с огромных склонов, лавируя между соснами и пихтами. Как вообще головы не поразбивали, ума не приложу?!

Тот самый вагончик

Много читал. Взахлеб. Все что попадалось: классику, детективы, научные журналы, труды коммунистических вождей… Все, что могли предложить поселковая и школьная библиотеки. Позже, годам к 25 эта всепожирающая тяга прошла, да и некогда стало читать.

Школьный период здесь не оставил в памяти особенно ярких воспоминаний. Из вагончика переехали в двухкомнатную квартиру в свежевыстроенной панельной пятиэтажке, на улице, с уникальным названием “Советская”.

Учился я ровно. Прочитывал в начале года большинство полученных учебников и дальше их уже мало открывал. Математика, физика, химия проблемой не были.

Не задалось только с иностранным: в Салавате изучал французский, а переехав, вынужден был переучиваться на английский.

Поскольку начальных знаний не было, английский так и не освоил. Когда читал тексты, англичанку корежило от моего “гасконского английского”.

Выручало только интуитивное понимание перевода, по нескольким знакомым словам мог перевести любой текст. В итоге в начале 90-х закончил школу без троек.

Студенчество

Девяностые. Что значило быть подростком в это время? Кому довелось, тот поймет!

Пубертатный период, кризисы — комплексы, все это пришлось на тревожное и голодное время перестройки, разрухи. Время тревоги и ожидания чего-то непонятного.

Стройка захирела, госфинансирование почти прекратилось, зарплаты стремительно мельчали, а цены скакали, как бешеные. Все пытались как-то крутиться, но получалось не у многих.

И в то же время появлялось так много нового и интересного: кубик Рубика, компьютеры, видаки (принесшие в страну сексуальную революцию, диснеевские мультики и восточные единоборства), и много чего еще.

В это бурное время я и окончил школу, а затем оказался студентом Уфимского авиационного института, кафедра сварочного производства. Почему оказался?

Потому, что как-то не думалось особо, куда поступать и чем вообще по жизни заниматься. Отец советовал в аграрный (до сих пор не понимаю почему), сам хотел в танковое училище, как брат.

И только мать подошла более рационально: “Аграрный? Коровам хвосты крутить?! Танковое? Да от армии уже почти ничего не осталось! Пойдешь на сварочное, сварщики всегда нужны!”

Вспомнил забавный случай. Перед поступлением выдалась пара свободных месяцев. Чтобы не бездельничал, мать устроила учеником слесаря в ремонтную бригаду, работавшую в одном здании с ней.

Не знаю толком, чем они занимались, но видимая работа шла ни шатко, ни валко. Мне велели никуда не лезть, сидеть и не мешать. Прошел месяц, выдали зарплату.

С гордостью принеся ее домой, я заявил, что поступать никуда не буду, мне и эта работа нравится! Мать схватилась за голову! А на следующее утро бригадир сунул мне два ведра, с соляркой и с поломанными рожковыми ключами, и отправил разбирать во дворе какие-то огромные заржавелые детали от автотехники.

Через три дня, измазанный с ног до головы соляркой, солидолом и ржавчиной, с синяками от срывающихся ключей, я решил все-таки, что поступать нужно!

Особой любви к сварке не испытывал, хотя преподы были хорошими, совковыми и предметы свои знали отлично. Но: от сессии до сессии живут студенты весело!

Раздол..ем я не был и к учебе относился достаточно серьезно (особенно перед экзаменами), но студенческие соблазны (сигареты, спиртное, первая любовь-морковь) не минули и меня.

Вообще человек я малообщительный, молчаливый и наверное поэтому особо ни в какие перипетии не встревал. Из общаги скоро перебрался в частный сектор, поближе к альма-матер.

Снимали с товарищем комнату в доме. Ну, как комнату… Пристрой к дому. С летней печкой.

Чтоб вы понимали: приходишь зимой с лекций, берешь топор и пилу, идешь в овраг, пилишь осину, колешь дрова, растапливаешь печку, что-то готовишь (вода из колонки на улице), ложишься спать.

А утром опять топишь остатками дров, чтобы хоть замерзшую за ночь воду в ведре растопить и топаешь на лекции. Как-то так.
Это я не к тому, что, мол, вот мы какие были! Просто многому бытовому научился.

Выкручиваться, кашу из топора варить. Стипендии были крошечные, деньгами родители особо помочь не могли (перестройка продолжалась), больше продуктами. Готовить, кстати, я научился хорошо, а главное вкусно и без заморочек. Но об этом вы можете почитать в рубрике «Мужские рецепты«.

Родители к тому времени переехали в панельный коттедж (бараки, вагончики уже разобрали, из “деревяшек” остались несколько двухэтажек и односемейные коттеджи).

В общем, обычная студенческая жизнь. Упомяну лишь пару запомнившихся случаев.

Первый. Ближайшим нашим соседом был глухой мужик. Совсем глухой. Читал по губам и говорил невнятно, поскольку голоса своего не слышал. Больше на языке жестов изъяснялся.

Мало кто его понимал, а вот у меня как-то хорошо получалось. Выучил несколько жестов на языке глухонемых, и вообще, богатая мимика также информативна, как и слова.

Сожительницы у него менялись часто и однажды, в очередной из них, я с удивлением узнал ту самую глухонемую дворничиху из Салавата, у которой была злая собачонка, и которую мы частенько дразнили.

Как ни странно, она меня тоже узнала! Разговорились. Ну, не буквально разговорились (она вообще не говорящая, скорее мычащая), а общались жестами и чтением по губам, плюс мимика.

Она “рассказала”, что обиды за шалости не держит, я вообще, оказывается, был еще тихим, по сравнению с другими. Собака ее давно умерла. Держалась она бодрячком и планировала перебираться в Уфу.

Другой случай. Прием заявлений абитуриентов в институте процедура хоть и сезонная, но хлопотная и показательная. По их количеству, поданных на ту или иную специальность, определяется не только конкурс, но и престижность кафедры. Сводки обсуждаются на уровне ректоров.

Комиссия по приемке заявлений располагалась обычно в просторном фойе, где расставлялись столы. Преподаватели разных кафедр с табличками своих специальностей “обслуживали” подходящих к ним вчерашних выпускников школ. Помогали заполнять заявления и объясняли, куда какие документы отнести.

Большая часть абитуры приходила с родителями, которые подозрительно и въедливо относились ко всем и вся.

Не знаю почему, но на четвертом курсе зав. кафедрой неожиданно предложил мне поучаствовать в этом процессе. Подкрепив предложение обещанием отмазать от лекций и помочь на сессии. Ну, я и согласился.

Поскучав пару дней за пустым столом в фойе и глядя на оживление у столов популярных специальностей (экономика, робототехника, информатика), я разозлился и решил, что так дело не пойдет!

Напечатал информационные брошюры, разноцветные визитки (тогда вот это вот все еще не было развито). Каждый входящий в фойе абитуриент или родитель, пришедший на разведку, перехватывался на входе и прощупывался.

Если в глазах жертвы была хоть капля сомнений, проводилась психологическая обработка. Помимо брошюр и визиток в ход пускались задушевные разговоры, восторженные обещания легкой учебы и сытой жизни, институтские сплетни, индивидуальная помощь в подаче заявлений и многое другое. Стопка заявлений начала расти.

Не обходилось без казусов: часто разгневанные родители притаскивали обратно своих чад (успешно “обработанных” вчера), с возмущением забирали заявление. “Что вы творите?! Ребенок со школы мечтал стать экономистом! Чем вы его околдовали, что он на вашу дурацкую сварку записался?!” И тащили растерянную дитятку к соседним столам.

Заинтересовавшимся организовывал экскурсии по кафедре, разговор с завкафедрой и преподавателями. Пришлось дополнительно задействовать еще двух студентов (рук стало не хватать).

Мастерство охмурения и стопка заявлений росли. Даже присутствие за столом преподавателей стало не нужным, они просто говорили, сколько заявлений они сегодня хотят и уходили по своим делам.

Апогеем стал разговор со смущенным завкафедрой: “Слушай, я тут от ректора… В общем он просил меня умерить ваше рвение. Родители там… Да и другие кафедры жалуются… В общем, сейчас впервые в истории института, СП (сварочное производство) на первом месте по рейтингу и количеству поданных заявлений!” При этом в его глазах блестело плохо скрываемое торжество.

Рвение умерили, благо поток абитуры уже начал иссякать. На пятом курсе меня уже не привлекали (диплом). Но технологией стали пользоваться. А обещание свое по поводу экзаменов и сессии завкафедрой выполнил.

Работа, и не только…

В 96-м защитил диплом и встал вопрос о трудоустройстве. В Уфе с работой было туго и решено было, что устраиваться я буду в родном поселке. Точнее уже городе.

Специализация — проходка горных выработок. Хотя госзаказ практически не финансировался, но тогдашнее руководство УС-а умудрилось не только сохранить коллектив, но и поддерживать в режиме “обслуживание” Стройку (уже никому особо и не нужную, но обеспечивающую предприятию статус ФГУП-а).

Добились присвоения поселку статуса закрытого города (что дало некоторые федеральные субсидии в городской бюджет). Сумели найти работу за пределами города, на просторах России.

Благо проходка и подземное строительство востребованы всегда, метро ли строится под землей или бьются стволы к залежам полезных ископаемых, все начинается с проходки. Именно поэтому первыми к месту строительства будущей шахты приходим мы.

Проходчики, в отличие от шахтеров, больше привычны к работе в режиме “аврал”. Каждый пройденный метр породы, каждая смонтированная тонна металла может принести неожиданные сюрпризы.

Здесь требуется особое, опытно-интуитивное умение быстро находить нужное решение и воплощать его в жизнь. Проходка не должна останавливаться!

Строим в чистом поле надшахтный комплекс: временные здания, проходческие копры, устанавливаем многотонные лебедки, подъемные машины и вентиляторы.

И начинаем грызть землю. Отбойными молотками, взрывчаткой, комбайнами, проходческими комплексами. Проходим один за другим 1 — 3 вертикальных ствола, иногда каждый больше километра глубиной и диаметром до восьми метров.

Укрепляем их железобетонной и чугунной рубашкой, сбиваем между собой, монтируем подземные бункера и загрузочные комплексы. Проходим первые (иногда многокилометровые) горизонтальные выработки, необходимые для начального развития шахты…

А затем мы уходим. Снося все, что построили. Демонтируя здания и машины, разбирая огромные копры и выкапывая из земли фундаменты и трубопроводы. Остается только ровная площадка с зияющими дырами пройденных стволов (утрирую, конечно).

Им еще предстоит построить свои надшахтные комплексы, горно-обогатительные фабрики, самостоятельно пройти много километров горных выработок, пласт за пластом выдать “нагора” миллионы тонн породы.

Но это уже без нас, мы уже на другом конце страны начинаем новую проходку, очередные стволы, тоннели, ветки метро и другое…Если будет интересно, позднее отдельно расскажу о нелегкой, но интересной жизни проходчиков.

Есть, кстати, у нас свои байки и страшилки. Многие из них рассказывают шахтеры своим детям и новичкам уже сотни лет. Про Белую бабу, про Шубина, про козла в забое… Хотите одну? Ладно, про козла расскажу.

Стали лошадки шахтные какие-то вялые и немощные. Старые шахтёры гутарят – ласка завелась, из лошадок кровушку пьёт, те и слабеют. А чтоб ласку ту извести из конюшни рудничной, надо козла в подземелье спустить…

Ласка духа козлиного не терпит и тут же уйдёт из шахты. Работа — дело святое! Отрядили ушлых, которые на выгоне самого матерого, черного, как деготь, козла и «повязали».

Тут-же его, бедолагу, в клети на горизонт спустили. Одуревший от кутерьмы и незнакомой обстановки козел рогами проложил себе дорогу сквозь шахтеров и с возмущенным блеянием скрылся в темноте.

Пока с ним мытарились, смена кончилась, а это дело еще святее, чем работа! Животина канула в выработках и следующей смене решили ничего не говорить: начальство прознает, не поздоровиться.

Как на грех, на пересменке решило то самое руководство по шахте пройтись, проверить рудничное хозяйство. У одного из закрещенных забоев, в мелькании скудных шахтерских фонарей, вдруг засветились в полумраке не человеческие глазищи!

И что-то черное, мохнатое, с длинными поблескивающими рогами и косматой бородой полезло из тьмы на свет! Жути прибавляло отчаянное блеяние, с которым испуганный козел припустил к людям.

Люди же с дикими криками припустили от чудовища кто куда и в разные стороны! Собирать их потом по шахте пришлось всю смену, многие фонари поразбивали в панике и позабились по разным углам. Начальнички (все партийцы-атеисты), в тот день уверовали, кто в Бога, кто в …

Статус “закрытого” сказался на городе двояко. Открыть большой бизнес, связанный с “большой землей” было не возможно.

Открывшиеся повсюду магазинчики (“комки”) конкурировали только между собой, и, как следствие, цены у нас были сильно завышены, по сравнению с другими городами.

Работы на месте вне УС-а, значительно сократившегося, не стало и многие стали искать работу на стороне. Много было вахтовиков.

С другой стороны, колючка и КПП стали преградой не только для пресловутых шпионов, но и для мусора, всплывшего на волне постперестроечной бури.

Рэкет, наркотики, беспринципные кидалы, рейдерские захваты, беспомощность милиции — все это отсекалось и пресекалось компетентными органами.

Конечно, кое-что просачивалось, но не в таком объеме, как по всей стране. Нечастые высокопоставленные гости с удивлением отмечали, что как будто попали на островок социализма.

Повторюсь, не представляю, чего стоило нашим руководителям не махнуть на все рукой, не разграбить и не продать свое предприятие (как сделали это многие другие), выжить и сохранить коллектив. Честь и хвала им за это!

Структурно УС включал в себя пару СМУ, автобазу, проектное бюро, управление механизации и др..

В одно из этих СМУ я и пришел с отцом к начальнику и с надеждой передал ему в руки свой диплом. Начальником СМУ-680 тогда был Ч, человек заслуженно уважаемый, авторитетный. Много курил и матюкался. В общем, образец советского руководителя производства.

Посмотрев в диплом, он бросил его обратно на стол со словами:

Мне инженеры нахрен не нужны, могу сварщиком взять, второго разряда!

И пошел я сварщиком второго разряда в механический цех (благо корочки получил еще в институте). И вы бы пошли. Это в постах красиво пишут, что альтернатива существует всегда. А в жизни иногда бывает не до жиру.

Забегая вперед, скажу по поводу армии. Окончив в институте военную кафедру и получив военник лейтенанта, я честно готовился отслужить полтора года.

Повестка не заставила себя ждать, и, с чемоданом в руках, прибыл в военкомат г. Белорецка. После прохождения медкомиссии и мытарств по кабинетам мне предложили… вернуться домой!

Не знаю, зачем тогда вызывали, но, приехав домой, чемодан не распаковывал, на всякий случай. Потом еще пару раз также дергали, но отправляли обратно.

А чего ты хочешь? Страна в ж…пе, армия в ж…пе, ВВС твои разваливаются, летать уже не на чем и не кому! И военкомат наш скоро закроют проклятые капиталисты!” — объяснял мне военком.

А там дети пошли и годы. Так и остался я в запасе, но все-таки военная кафедра это не то…

Так вот и попал я в мехцех сварщиком, о чем нисколько не жалею. Коллектив был сплоченный, изготавливали все, что можно изготовить из металла.

Под одной крышей размещались цеха: кузнечный, сварочный, токарный, электрослесарный, склад. Освоил кучу профессий: стропальщик, вальцовщик, гильотинщик, сверловщик, лебедчик, газорезчик…

Короче, освоил практически все станки и машины (токаря и фрезеровщики только к своим нежно оберегаемым станкам не подпускали).

Очень это полезно молодому специалисту поработать “лопатой” на производстве. Научишься и чертежи читать, и в сортаменте металлопроката разбираться, и своими руками из этого проката ПРОДУКЦИЮ изготавливать.

Со стройки — на митинг

Сварку полюбил. Могу эссе написать о сварке. Когда уже непосредственно сам варить перестал, еще долго снился кипящий металл сварочной ванны, сердито плюющийся в темноте светофильтра жгучими брызгами.

Напряженный гул капризной дуги, которой я, как кнутом, пытаюсь укротить солнечное пятно расплавленной стали и шлака. А эти всепроникающие брызги!

Как капли ртути они находят мельчайшие складки в твоей одежде и нещадно жалят руки, шею, ноги. При этом нельзя дрогнуть ни единым мускулом, иначе это непроизвольное движение непременно отразится на сварном шве.

Историю кстати, про сварщика хотите?

Послали как-то сварного внутрь цистерны патрубок ремонтировать. А для порядка напарника снаружи приставили, практикантку молодую, учетчицу.

Как на грех в той цистерне перед тем перевозили…

Хотя, нет! Не буду пока рассказывать. Мало ли что подумаете, потом расскажу, как поближе познакомимся

Начальник цеха, зная о моем образовании, как то сразу стал намекать, что работягой я долго не останусь. И действительно, через пару лет назначили сменным мастером.

Народ в цехе разношерстный, от старых всезнающих стариков, до безалаберной молодежи. И к каждому надо найти свой подход.

Коллектив небольшой, помимо праздников и частых дней рождений, каждый хотел сделать небольшой левак и не перетрудиться при этом.

А за невыполненные сменные задания спрашивают с мастера. Плюс охрана труда, журналы, разборки с чертежами и отсутствием материалов…

Знаю некоторых людей, которые много лет достаточно комфортно чувствуют себя в мастерах. На выговоры не обращают внимания, за работой бригад практически не следят, про обязанности вспоминают, только получив звездюлей после очередной проверки.

На предложения поехать на вахту подзаработать или подняться по карьерной лестнице реагируют испуганным отказом… Но это их жизнь, их принципы, кто я такой, чтобы их осуждать?
По-своему они видимо правы: кто-то стаж подземный вырабатывает, кто-то семью оставить не может…

Может тут сказалось то, что я вообще предпочитаю отвечать только за себя (помните, тимуровскую катавасию)? Сложный был период. Но, опять-таки, многому научился.

Находить подход к людям, воспитывать неугомонных, выкручиваться за всех перед начальством, серьезно относиться к документации, закрывать зарплату и списывать материалы, следить за качеством и многое другое.

Однажды, например, схлопотал два выговора за неделю (с утра кран-балку в кузне погнули, а ночью в закрытом цехе сейф чей то загорелся). Долго мыкался с объяснительными и внеплановыми инструктажами, но с тех пор отношусь к таким вещам без истерик.

А вот еще случай. Изготовили мы “нулевую” для стороннего объекта (сложная шестиметровая сварная конструкция, которая перекрывает ствол от падения в него людей и предметов). Через какое-то время привозят ее обратно, со скандалом. Мол, размеры ее габаритные на 5(!) мм превышают допустимые!

Дело запахло керосином, поскольку собирали ее в мою смену, а объект находился в сотнях километров от нас, туда-сюда не навозишься.

Приехали маркшейдеры и ПТО-шники, чтобы торжественно нас носом натыкать. Меряю при них “нулевую” рулеткой — размеры в пределах нормы.

Офигевают. Старшой маклер (кстати, маркшейдеры звереют, когда их маклерами называют) меряет сам — 4 мм сверх допуска! Офигеваем все.

Вдоволь намерявшись и обменявшись культурными матюками, догадываемся сверить рулетки. Оказывается, наши цеховые китайские рулетки и ГОСТ-овские рулетки маклеров на 6 метрах разняться как раз на 4 мм!

В итоге конструкцию поправили, а начальник цеха получил нагоняй за “необеспечение цеха качественными измерительными инструментами”.

Время шло. Начальник стал намекать на должность зама. Хорошее дело! Спрос с зама, как правило, никакой, а зарплата значительно выше.

Хотя она и исчислялась миллионами (!), но ее катастрофически не хватало. Поддерживал штаны изготовлением мебели с городецкой росписью в гараже. Но тут вдруг на одном из наших сторонних объектов стали трещать сварные швы.

Объект — гидростанция. Мы, помимо проходки водоотводных тоннелей, монтировали и их обделку, т.е. одевали изнутри эти тоннели в стальную рубашку, состоящую из пластин жесткого металла. Далее союзники за обделку нагнетали бетон, и металл мы обваривали уже окончательно.

Тоннель диаметром метров восемь и сварки немерено! Вот на этих пластинах и начали появляться трещины на сварных швах.

Выделили сварщиков, которые эти трещины методично засверливали, разделывали и переваривали. Даже полуавтомат привезли, для сварки в углекислом газе. Потом правда увезли обратно, не пошел из-за сильной тяги в тоннеле: газ с сопла сдувало.

Но дело шло плохо. Причина была в воде. Изнутри, между металлом и бетоном просачивалась вода, которая, как известно, со сваркой никак не дружит (и не надо мне про подводную сварку говорить, это совсем другая технология).

Монтажники люди опытные: пробовали нагнетать раствор за обделку, чтобы вытеснить воду, сушить стыки горелкой, вставлять подкладочные пластины.

Но трещины все равно появлялись. Поскольку наша часть работы на объекте заканчивалась, заказчик стал проявлять нетерпение в этом вопросе.

Тут-то в конторе СМУ и вспомнили про мое сварочное образование. И поехал я в командировку, решать проблему. Уже в качестве инженера — технолога ПТО (не успел и глазом моргнуть).

Да, я стал верующим. Родители были атеистами, ни в школьные, ни в студенческие годы о вере в Бога я не задумывался. Церковь стояла рядом с домом, где мы жили студентами, но ни разу я в нее не заглянул.
Атеистом был, даже рефераты писал на тему “Гносеологические корни религии”. А тут вдруг потянуло…

Позже я вспоминал и удивлялся, какими незаметными путями вел меня Господь к вере. Долго батюшка (венчавший нас впоследствии и крестивший всех моих детей) меня не крестил, проверял. Но крестившись, я уже без веры жить не могу. Имя при крещении получил Петр, так что на работе продолжают звать Робертом, а близкие Петром, поначалу было странно, а потом привык.

Уж извините, но дальше я мало буду писать о вере и семье, поскольку отношусь к тем людям, которые не выносят столь личные вещи на всеобщее обозрение.

К слову сказать, на трещины в тоннеле уже и заказчик махнул рукой, но в тех местах, где устанавливались затворы гидростанции, он был непоколебим: никаких трещин на нащельниках!

Дело было зимой. Почесавши затылок и посоветовавшись со старым опытным бригадиром, простучал молоточком проблемные нащельники, выявил и очертил мелом “звонкие” участки.

Затем, под негодующие крики местных, проплавил в середине самого большого участка отверстие диаметром 5-6 мм. И негодование сменилось изумлением, когда в это отверстие целиком ушел электрод!

Как в черную дыру, поскольку за металлом должен был находиться уже принятый к тому времени бетон. Дальше, поставил сварщика, который начал варить шов прямо поверх предыдущего. Из отверстия неожиданно пошел горячий пар и стал выплескиваться кипяток. Изумление сменилось паникой.

Короче, на довольно больших участках бетон не прилегал к металлу совсем. То ли провибрировали его плохо, то ли бетон такой был, но в образовавшиеся каверны натекла вода, которая благополучно там и замерзла. Поскольку вода при замерзании увеличивается в объеме, в металле появилось напряжение.

Сама вода не дала сформировать нормальные швы с полным проплавлением. Металл на облицовке применяли не обычный, а более жесткий. Как следствие, через какое-то время после сварки швы начинали трескаться (есть такой термин — холодные трещины).

Монтаж обделки пройденного тоннеля

Сейчас по секрету могу сказать, что дело было не только в этом. На одном из швов, в месте, где трещина только появилась, был вырезан участок шва. То, что мы увидели на обратной стороне, заставило всерьез взяться за дисциплину среди сварщиков. Сварщики поймут!

Работы там хватало и помимо трещин. Поскольку работы шли к завершению, пришлось заниматься и исполнительной документацией по сварке.

В мехцех я уже не вернулся. По приезду домой определили меня в производственно-технический отдел аппарата управления СМУ инженером — технологом. Посадили за персональный компьютер, и началась жизнь ПТО-шника.

Компьютер пришлось осваивать практически с нуля. Не помню, вроде пень-2 был, мышку впервые в жизни увидел. Ну, ничего, ребята вокруг были тоже молодые, вместе ставили пиратские копии винды и офиса, изучали Word, Excel, AutoCAD; окунулись в интернет.

Работы на сторонних объектах только начинались, и все было как в первый раз. Первые наши проекты производства работ и технологические карты, графики и сводки, заявки и многое другое.

На Стройке привыкли работать с одним заказчиком, по утвержденным сто лет назад чертежам, “по наезженной колее”. А тут разные заказчики, разные мнения и требования. Пришлось серьезно взяться за изучение нормативки.

Практически сразу по приезду из командировки я женился. Жена — умница, красавица, жизнерадостная, как истинная женщина, это и не дает мне закиснуть в мирской суете.

Господь благословил нас двумя здоровыми и красивыми дочерьми. Все не просто в семейной и родительской жизни, но все это время, и в печали и в радости, жена была моей опорой, моей второй половиной, любимой и лучшей.

Воспитывать деток ох как не просто, это отдельная большая глава в жизни человека. Как-то даже колыбельную придумал...

Видишь, сонно уплывает солнечный закат,
Звезды в небе примеряют свадебный наряд.
Взбей подушки, одеяло мягко постели,
Спи, дочурка дорогая, Бог тебя храни!

Пусть тебе приснится Принц на вороном коне
И Волшебная долина в Сказочной стране.
Фея счастья прикоснется палочкой к рукам,
Розы лепестки уронят бархатом к ногам.

Стань прекрасною принцессой на закате дня
И копье в бою преломит рыцарь за тебя.
На балу, как Синдерелла, покоряй сердца,
За тебя, как за Елену, пусть идет война.

Пусть Герой тебя спасает в сказочных мирах,
Старый маг откроет тайны высоко в горах,
И драконы крылья сложат к туфельке твоей,
Капитаном бригантины стань среди морей.

Спи, дочурка дорогая, в этот час ночной
Грезы-сны вокруг витают и зовут с собой.
Утром тихо улыбнешься ангелу зари,
А сейчас спокойной ночи, Бог тебя храни!

Сменился начальник СМУ: место ушедшего на пенсию руководителя занял главный инженер, М. Вот человечище! Такого начальника всем желаю. Дифирамбы здесь петь не буду, но для меня он идеал грамотного и человечного руководителя.

Со временем подрос я до горного инженера, затем до ведущего. Занимался и горными работами и общестроительными и вообще всем. Сваркой иногда тоже.

Отношение к сварке (особенно на монтаже) у многих линейщиков, да и у аппаратчиков, как к клею по металлу: где надо, там и замажем.

Но иногда заказчик начинал требовать соблюдения всего и приходилось мне подключаться, разрабатывать карты, чертежи, соединения.

Между тем требования к сварочным процессам все возрастали, это объяснялось активизацией НАКС (национальное агентство контроля сварки).

Как-нибудь позднее распишу подробнее, почему именно сварка заслужила такой чести и что это за петрушка с бесконечными аттестациями НАКС. И какой драйв получаешь при этом.

В 2010 году возникла в УС-е необходимость аттестовать сварочные технологии. Собственно, технологий у нас и не было, нужно было разобраться, что это вообще такое, родить их и аттестовать.

Главный энергетик УС-а, по совместительству и главный сварщик, затребовал меня в помощь. Посадил к себе в кабинет, и начали мы подготовку к аттестации. Точнее я начал, главному не до того было.

Вот где я хлебнул сварки по уши!

Пришлось поневоле не только разобраться во всех премудростях нормативных требований, но и свести все это в разрабатываемые технологии в виде инструкций, положений, карт сварки и прочего.

Ничего похожего в инете не было. Курировавший нас Уфимский Головной аттестационный центр помогал, как мог, но, в основном пришлось все придумывать на ходу.

Когда дело уже близилось к завершению, главный стал намекать на должность главного сварщика УС-а, что не привело меня в восторг.

Ему-то понятно, хотелось остаться только главным энергетиком. Ну а кончится бодяга с аттестацией, кому нужен будет отдельный главный сварщик? Возобновления Стройки и близко не предвиделось. Запихнут куда-нибудь в отдел на зарплату инженера, вот и весь главный сварщик.

Умом я понимал, что при громкости должности можно существенно проиграть в зарплате и перспективах. Тут, кстати, мне объявили, что я назначен заместителем начальника техотдела СМУ. Видимо, дошли до СМУ слухи, что меня в УС сватают. Было над чем подумать…

Подошел очередной отпуск. Аттестация уже была на заключительной стадии и меня отпустили “подышать”. Финансовое положение мое было не ахти. Хоть и работал я в конторе УС-а, но продолжал быть сотрудником СМУ и оплату получал, как командированный, по среднему, без премий и поощрений.

Не хилая премия, обещанная боссом за аттестацию, тихо забылась. Может ее и получил кто-то, но не я. Страна была в очередном коллапсе, надо было растить двух дочерей.

Поддавшись уговорам жены, решил я в отпуске съездить на вахту, на нефтепровод. На месяц, без увольнения (пока). Написал резюме, нашел вакансию инженера-технолога по сварке с хорошей зарплатой и улетел в Москву оформляться.

Агентство согласно было взять меня без увольнения, на испытательный срок один месяц. Как и положено, зарплата оказалась ниже, чем было указано в вакансии.

Ну да не беда! На следующий день я уже оказался в смоленской области на строительстве одного из нефтепроводов регионального значения. Технологию и требования изучил по дороге на объект.

Транснефть такими мелочами не заморачивается, отдает их субподрядчикам, всяким ЗАО, которые с радостью их строят. При этом все требования заказчика ЗАО соблюдают строго, нефтепровод все-таки.

От верхушки, сидевшей в Москве, до сварщика на точке. Армяне ребята отличные, работящие и общительные. Положение гастарбайтеров с временными визами их, конечно, напрягало, но в Армении с работой было тогда еще хуже, чем у нас и выбора большого у них не было.

Меня вначале раздражало, что большую часть разговоров они вели на своем языке и не понятно, о ком и о чем они говорят. Но ребята они, повторюсь, хорошие, совковые еще.

Русского языка не знают только самые молодые. Освоился я среди них быстро, тем более что у нас в Башкирии тоже многоязычие. Выучил несколько слов на армянском.

Основатели фирмы строили нефте-газопроводы еще в СССР и организация работ была налажена хорошо. Нормативка Транснефти, более жесткая, чем общая.

При неоднократном браке сварщика больше не вызывали из Армении на очередную вахту. Оборудование было импортным (Интершилд, Линкольн Электрик), технологии: STT1 и порошковой проволокой. Трубосварочная база (автоматическая сварка под флюсом). Рентгенографический контроль. На моей страничке в ВК есть небольшой фотоальбом, если интересно.

Надо ли говорить, какой интересный опыт я получил! Ведь до этого я занимался только ручной дуговой сваркой и немного сваркой в углекислом газе.

Суть проблемы была в следующем: в последнее время участились случаи брака, причем в разных бригадах. Руководство компании пыталось понять, почему. Для чего и привлекло стороннего человека (меня).

Поездив в течение месяца на точки с разными бригадами, я примерно понял, в чем проблема. В отточенный процесс сборки-сварки вмешались два фактора: самонадеянность молодых сварщиков и не качественная проволока.

Порошковая проволока, использующаяся для заполняющих и облицовочных швов, хотя и проходила проверку сварочно-технологических свойств, но последняя партия имела брак: пустоты внутри, незаполненные флюсом.

Предугадать, где проявится данный брак (приводящий к порам в шве) было невозможно. По идее, нужно было заменить всю (немаленькую) партию, чему противилось руководство участка, продолжавшее утверждать, что причина не в этом.

Второй фактор заключался в следующем. Корень шва проваривался самыми опытными сварщиками (STT1), близко не подпускавшими к своим полуавтоматам посторонних.

А вот последующие слои, свариваемые порошковой проволокой, обваривались менее опытными. Полуавтомат состоит из двух блоков: источника питания (ИП) и подающего механизма (ПМ).

Каждый блок имеет возможность регулировки. И если ИП регулируется специальной бригадой ремонтников один раз в месяц, то параметры на ПМ сварщик вправе подстраивать под себя.

Ремонтники любой национальности редко утруждаются посещением точек. Заняты они всегда очень. А молодые сварщики, не очень опытные, но очень самонадеянные, начинают лезть туда, куда не должны — в тонкие настройки ИП. Это то и сказывается как на их работе, так и на работе следующей смены, пришедшей на эти аппараты после них.

Как и во многих выездных бригадах, лидирующую роль играет либо мастер, либо бригадир, в зависимости от опыта и влияния на людей.

Но и те и другие, как правило, озабочены больше количеством сваренных в смену стыков, чем разборками со сварщиками или поисками качественной проволоки. Пока петух не клюнет, т.е. не получат штраф от руководства за повторяющийся в бригаде брак.

На точке

К концу вахты я доложил начальству о своих выводах и поехал домой. Отпускать не хотели, звали уволиться с работы и вернуться на объект. Впечатление от отработанного месяца было нормальным. Работа есть работа. Но жизнь распорядилась иначе.

К тому времени переориентирование УС-а на сторонние объекты привело к внутренним реорганизациям в СМУ. ПТО было разделено на производственный и технический отделы.

По приезду в Межгорье я узнал, что назначен начальником технического отдела. У прежнего начальника (отличного, кстати, человека, воспитавшего из меня инженера) начались трения с руководством.

Возможно, и слухи о моей вахте дошли до кого-то. В итоге, после полугодового отсутствия (работа в УСе + отпуск) я вернулся обратно в новый отдел в новой должности.

Итак, начальник отдела!

Период для отдела был не простой, заказчики сторонних объектов предъявляли новые требования, на которые нужно было оперативно реагировать.

Обязанности отдела и объем работы значительно увеличились. Отдел нуждался в перестройке. Прежний мой начальник, переведенный в замы, был обижен на весь белый свет и не горел желанием мне помогать. Ох, как я сейчас его понимаю! Но об этом позже.

Работа отдела заключалась в следующем. Проверка, учет и хранение поступающей от заказчика рабочей документации. Доведение ее до исполнителей. Утрясание всех спорных вопросов по чертежам и технологиям строительства. Разработка проектов производства работ (в том числе сварочных работ и работ на высоте); технологических карт на процессы. Разработка чертежей на металлоконструкции. Согласование с заказчиком и проектировщиками отклонений, допущенных при строительстве. Приемка м/конструкций, изготавливаемых силами УС-а и подрядчиками. И много чего еще…

Зима в Межгорье

По поводу проектировщиков. Проектную, да и рабочую документацию для заказчиков разрабатывает, как правило, наше ПБ. Это в какой-то мере облегчает жизнь, поскольку все под УС-ом ходим.

Но и трудности возникают дополнительные. Заказчик иной раз так говорит: “ПБ ваше все косяки при монтаже готово согласовать, поскольку вы одна шайка-лейка”. В чем-то он прав…

Проектировщики наши делятся на два типа: ветераны, все знающие (в том числе и цену себе), но не желающие ничего менять, даже если их косяк очевиден и не выполним.

Второй тип — молодежь. Пытливые, ищущие, склонные к компромиссам, но не могущие перебороть авторитетную инертность первых. Это ГИП-ы и молодые инженера отделов.

Инертность ветеранов иногда зашкаливает!

Обычное дело, когда отделы, проектируя свои разделы по одному сооружению, частенько совершенно не согласовывают свою работу.

В итоге, представьте картину: многотонная, многометровая конструкция висит на стрела крана, но не может быть опущена и смонтирована, поскольку ее опоры не совпадают с фундаментами!

А проектировщики, вместо того, чтобы оперативно решить проблему, начинают кочевряжиться и перепихивать вину.

Трындец!

Или в проекты закладываются технологии и материалы, с прошлого тысячелетия не применяющиеся в строительстве. При этом на просьбу внести изменение в проект вы услышите долгую лекцию, суть которой сводится к следующему: проектировщики всегда правы, а строители — безмозглые бракоделы.

С другой стороны, и у проектантов проблем выше крыши. Например, когда им спускают сверху указание спроектировать за три месяца пакет документации, на который надо, по идее, не меньше года потратить. Не до тонкостей тут…

Жизнь, в общем, была насыщенная. Даже очень. Штат отдела пришлось расширить. Молодых инженеров искать и обучать. Плюс ко всему, постоянно кто-нибудь норовил свою часть работы подкинуть, соседние отделы, участки.

Напрямую не получалось у них, отшивал, так они через куратора моего отдела, зам. гл. инженера лазейку нашли. Замечательный человек, многому меня научил, но “отзывчивый” он на чужие проблемы очень.

Поэтому и до конфликтов у нас с ним доходило: тут свою работу успеть бы сделать, так еще и он по десятку заданий в день подкидывал.

Кстати, насчет приемок металлоконструкций. Изготавливали нам как то проводники для армировки стволов. Не важно, что это такое, сложная в смысле сварки конструкция, очень склонная к короблению.

Первую партию заказывали на белорусском заводе. Огромный такой заводище, с внушительными мощностями. Много чего там изготавливают: комбайны проходческие, конвейеры и многое другое. Институт даже свой есть проектный. Позиционируют себя до международного значения.

Приехали мы эти проводники принимать, первую партию. Изделия получились не ахти, и винтом их согнуло и дугой. Холодная правка не помогала. Изготовление проводилось в разных цехах и нас туда не пустили под предлогом большой секретности.

Заверили только, что задействовано самое современное оборудование и технология разработана лучшими спецами их института. А отклонения вызваны сложностью конструкции.

Глядя на двухэтажные фрезерные станки и прочие чудеса станкостроения, мы и не сомневались. Выезжали мы туда неоднократно, заставили смонтировать проверочный стапель и обеспечить качественный контроль на выходе.

Добились, чтобы проводники более или менее соответствовали проекту. Тем не менее, при их монтаже в стволе пришлось изрядно помучиться.

Следующую партию для второго ствола заказали на Тульском заводе горно-шахтного оборудования “ТЗГШО”. Завод этот тогда представлял собой пару цехов, оснащение которых было чуть лучше мехцеха, где я начинал свою карьеру. Тем не менее, продукция выпускалась сложная, специализированная, типа проходческих бадей и лебедок.

Специально под наш заказ прикупили трактор для сварки под флюсом, установку плазменной резки настроили. Короче, все самое необходимое у них имелось. Но самое главное, это люди!

Находчивые, умные, опытные практики, многие в прошлом сами шахтеры. Вспомнишь тут Левшу! После первой неудачной партии все руководство завода при нас детально, под микроскопом рассмотрело каждую операцию.

В результате внесенных в сборку-сварку изменений, проводники пошли такие, что любо — дорого! И никакой правки не понадобилось.
По сути, уменьшили тепловложения, сделав швы многопроходными, и остывание изделия проводили в жестком кондукторе.

Мелкие косячки и у них были, например плазма резала металл под небольшим углом, но на монтаж и эксплуатацию это не влияло. Монтаж прошел на ура, проходчики остались довольны (в кои-то веки). В общем, грамотные спецы это решающий фактор!

Хотя горные предприятия были в глубоком кризисе и максимально снижали добычу, ТЗГШО тогда расширялся, оборудование закупали, цеха строили. Сказалась тут, как ни печально, война на Донбассе.

Ведь в СССР эта область Украины славилась своим машиностроением для тяжелой и горной промышленности, заводы были уникальные, всю страну обслуживали.

С началом гражданской войны их первыми и разбомбили, а то, что оставалось, вывезти в Россию было не реально. Так что туляки обеспечивают нам в этом плане импортозамещение. Удачи тулякам!

За бытность мою начальником техотела много молодых специалистов прошло через мои руки. Те бойцы, с которыми когда то начинал работу, будучи еще сам инженером, давно ушли на повышение, в другие отделы или на участки.

Круг решаемых задач был так обширен, что фактически инженера становились специалистами широкого профиля, способными решать любые задачи. Вот и сманивали их, а мне приходилось искать новых и обучать практически с нуля.

Опыт работы у последних, конечно, имеется, но как говориться, с другой стороны лопаты. Стараясь уложиться в график, частенько не запариваются с качеством работ, да и представление о том, как сделать качественно, напрочь отсутствует. Вообще, чудеса, которые творятся на строительных площадках, заслуживают отдельной статьи.

Когда то разные хорошие люди потратили много времени на обучение меня всяким технарским премудростям. Помня об этом, я отношусь спокойно к непростому процессу обучения молодежи.
Методично вкладываю им в головы то, что знаю сам. От самых простых вещей (чем цемент отличается от бетона) до разработки жизнеспособных проектов в соответствии со всеми нормами.

Более того, неофит имеет право в любое время задавать любые вопросы мне или другому сотруднику, ему терпеливо объяснят и посоветуют, поделятся практическим опытом.

Научат пользоваться Wordом и Excelем, AutoCADом и Компасом. Его оберегают от командировок и звездюлей, но в паре с коллегами он участвует в приемках, технических советах. Даже проекты свои подписывает не он, а я.

Однако, это продолжается до определенной поры. Когда мне становилось понятно, что сотрудник достиг определенного уровня и дальше может и должен развиваться самостоятельно, я рассказывал ему одну историю.

Вот она:

Опытный садовник, высаживая в теплицу молодой побег, всячески заботится о нем, поддерживая растеньице в тепле, пропалывая сорняки, поливая питательными растворами и защищая от вредителей.

Это необходимо, чтобы росток укрепил корневую систему, сформировал листву, почувствовал вкус к жизни. Однако, приходит момент, когда садовник должен пересадить окрепший саженец в открытый грунт и оставить его под открытым небом. Оказавшись один на один с реальностью, тот должен решить: либо сдаться, засохнуть и быть выброшенным в ящик с компостом, либо уцепиться корнями за землю и бороться за свое место под солнцем.

Зачем? Ведь в теплице, под чутким уходом, оно вырастет без труда, и его плоды будут большими и яркими? А затем, что плоды эти будут не вкусными, водянистыми, скоропортящимися. И само растение, не имея самостоятельности и воли, рано или поздно заболеет от малейшего сквозняка и погибнет.

Саженец же, яростно отвоевавший свое право на жизнь у других растений и природных стихий, выработавший иммунитет от болезней и вредителей, принесет плоды не такие красивые, но вкусные, терпкие и ароматные. Именно такие, настоящие плоды и принесут радость и гордость трудолюбивому садовнику.

Рассказ этой незамысловатой аллегории ознаменовывал начало самостоятельного плавания для сотрудника. Отлучение от титьки, своего рода. Со всеми вытекающими последствиями.

Нет, его не ставят на игнор, но теперь он полноценный сотрудник, на совесть отрабатывающий свою зарплату. Он также может обратиться за помощью и советом, но теперь не в ущерб чужому времени. И все возникающие у него вопросы он должен в первую очередь решать самостоятельно.

Особенно интересно было выезжать с молодежью на объекты. На бумаге красиво нарисовать — это одно, а вот своими глазками увидеть и ручками пощупать то, что ты напроектировал, это другое! А еще с мужиками поговорить, которые твое «творчество» в жизнь воплощают…

Таскал я их по немаленькой площадке надшахтного комплекса нещадно. Тыкал во все углы: поднимались на копры, на высоту +40 метров; здания все вдоль и поперек изучали, с чертежами в руках; фундаменты осматривали; кабельные эстакады, очистные сооружения и прочее.

И везде я пытался все нюансы вспомнить и им объяснить. Очень им это нравилось! Кстати, некоторым проектировщикам такие бы командировки, да почаще.

Вид с подшкивной площадки копра

Конечно, не производством единым был я сыт все это время. Большая семья, автомобили, огородничество, поездки на море, переезды из одних квартир в другие и много чего еще, что не буду тут описывать, этого у каждого из нас хватает.

Довелось поучаствовать в выборах в местный городской совет депутатов (неудачно, хотя… все к лучшему).

Стал членом одной партии, не по обязаловке, а по совести. Даже в президиуме местном побывал. Вступать в прения по этому поводу ни с кем не собираюсь, каждый делает свой выбор. Я и сейчас считаю, что партия эта — дело хорошее, просто исполнение у него российское.

Насчет президиума. Досталась мне должность ответственного за социально-культурную работу в городе. Не велика важность, учитывая, что город не большой. Шишек и чиновников на душу населения у нас и без того больше, чем нужно.

Несмотря на некоторую замкнутость, в контакт с людьми я входить умею. При этом все окружающие на словах прям горели желанием совершить подвиг для родной партии! Хотя за повседневной рабочей рутиной, пыл этот несколько поугасал, когда дело касалось конкретики…

Была одна тонкость: полное отсутствие денег. Это потом часть взносов стали возвращать обратно на места, а тогда все собранные по крохам взносы уходили выше, а собрать что-то с людей сверх этого было не реально.

Поразмыслив над перспективами, я слегка разозлился и начал действовать. Позвонил в региональный центр и узнал, какие программы будет реализовывать партия в текущем году.

Под это дело составил свой график мероприятий, которые следовало приурочить и провести малой кровью. В основном это было участие в городских культурно-массовых мероприятиях, организация лекций и семинаров с представителями различных городских структур и т.п.

Обзвонив руководителей этих самых структур (МВД, МЧС, медиков, налоговиков и других) я заручился их безоговорочной поддержкой.

Вопрос с помещением также решился быстро, помогла замечательная заведующая городской библиотеки в нашем ДК, обладательница просторного читального зала и неуемного характера.

Участие в различных городских олимпиадах и конкурсах я планировал свести к раздаче призов победителям и присутствии партийного флага на мероприятии. С соответствующей статьей в местной газете, естественно.

Впрочем, были у меня виды и на республиканскую газету. Для покупки призов выбил-таки несколько сотен рублей из председателя президиума (свои отдал, из кошелька, чтобы только отвязался), накупил всяких шахмат, мячей и прочего.

Итак, дело вроде бы пошло. Вспомнив студенчество, начал печатать брошюры и листовки, распространять по ячейкам. Раздал несколько призов на школьных спортивных олимпиадах, напечатал пару статей в местную и республиканскую газеты. Организовал сбор книг для городской библиотеки.

Далее стал готовится к семинару с ГАИ. Дал знать местным ячейкам о мероприятии, определил с заведующей оптимальное время, когда можно собрать людей в библиотеке после работы.

Договорился с начальником ГАИ. Народ вроде заинтересовался, вопросов к ГАИ у нас в России традиционно много. Попросил организовать дополнительные стулья в зале, вмещающем человек 50.

Все партийцы, от рядовых, до верхушки были уведомлены об обязательности посещения. Председатель сам лично при мне обзвонил руководство местных ячеек и погрозил им карами небесными, если народ не известят.

Настал час “Х”. Точнее, час полного провала… Если коротко — никто не пришел! ГАИ-шник пришел, я с товарищем пришел, а больше никто.

Ни партийные бонзы, ни рядовые однопартийцы. Ситуацию от полного краха спасла заведующая, оперативно согнавшая в читалку весь персонал библиотеки и ДК. С грехом пополам мероприятие провели.

Потом еще раз пытался провести подобное же заседание с лесниками (у нас город расположен на территории заповедника), примерно с тем же результатом. Беседовал со многими, пытался разобраться, почему народ не идет.

И вывод для себя сделал следующий: все дело в нашей инертности. Когда петух жаренный в пятую точку клюнет, тогда мы митингуем, пуговицы на рубахе рвем, до голодных бунтов дело доходит.

А как только в стране более-менее порядок налаживается, зарплаты растут, уверенность какая-то появляется, мы впадаем в сонный ступор и сподвигнуть нас оторваться от дивана и огорода становится не возможно.

Разочаровавшись, таким образом, дотянул до конца срока и больше на ответственные партийные должности не рвался.

Сформировался я к тому времени, как прожженный технарь.
Помню, в институте один из преподов, кандидат технических наук с прокуренными и обожженными сваркой руками сказал нам, молодым студентам:

Люди, сынки, делятся на три типа: тех, кто потребляет; тех, кто распределяет, и тех, кто производит! Так вот, мы — технари, производим. Мы становой хребет человечества, а гуманитарии — пыль на наших сапогах!

Не прав был старик, ох, не прав! Но именно это я и повторил много лет спустя на вступительном собеседовании при поступлении в институт экономики и права. На вопрос, чего это я, технарь, приперся к ним поступать.

Женщина (кандидат экономических наук) проводившая собеседование, выражение оценила. Оказалось, что она тоже технарь по первому образованию.

И по ее мнению, именно технари зачастую делают прорывы в различных гуманитарных науках. Это из гуманитария технаря не сделаешь, как ни бейся.

После этого собеседования я стал студентом — дистанционником гуманитарного ВУЗа. Как угораздило?

За компанию с женой, решившей получить второе образование. Меня заинтересовала возможность окунуться в другую среду. Скажу сразу, что не закончил.

Во первых, к концу обучения мы стали счастливыми обладателями долгожданного сыночка. Третий ребенок в семье. Можно сказать, намоленный. Жена специально ездила к Поясу Пресвятой Богородицы, молиться о сыне.

Мальчишка получился хоть куда, наследник! Чтобы жена могла спокойно закончить, мне пришлось взять на себя многие семейные заботы.

Во-вторых, разочаровался. Предметы не были слишком сложными. Экзамены не были проблемой (с моим-то опытом да препода не уболтать?!). Даже высшая математика, которую другие боялись до дрожи в коленках, вызвала во мне приятную ностальгию по студенческим временам.

Из всех предметов самым заковыристым для меня, да и для многих, оказалась Логика. Судя по названию, что в ней может быть сложного? Думай логично и порядок!

Ан, не тут-то было. Есть такой предмет у технарей — сопромат. Задачки в нем зубодробительные, даже если ты на 110% уверен в правильности своего решения, ответ, как правило, все равно оказывается неверным. Так вот логика — аналог сопромата у гуманитариев. Но разочарование вызвало другое. Сейчас поясню.

Есть в экономике такое понятие: “цикличность экономического развития”. В графическом виде его изображают в виде двухмерного графика с возрастающей в тренде синусоидой, интервалы возрастания, убывания и экстремумы которой характеризуют цикличность экономической активности от “дна” до “пика” со всеми кризисами и оживлениями.

Вы не поверите, но вокруг этого, незатейливого, на первый взгляд, графика, сломано огромное количество копий. За два столетия на исследования, диссертации и многотомные труды переведено тысячи гектаров леса. Кто только не пытался разобраться в причинах этой самой цикличности! Даже нобелевские лауреаты. И до сих пор однозначного ответа так и не получено.

Однако любой технарь знает, что сложный процесс не может быть описан простой функцией. И совершенно очевидно, что синусоида эта — упрощенная, двухмерная проекция более сложного, как минимум, трехмерного процесса, спирали.

Из чего следует вывод, что здесь, помимо времени и материального благополучия, присутствует третья, не учтенная переменная составляющая. Какая же? Очевидно, ДУХОВНОСТЬ (не путать с нравственностью). Именно она и позволяет получить сбалансированную, пространственную картину. Из этого, в частности, определяется и начальная точка развития спирали.

Помните? Рай! В раю человек имел наивысшую духовность (напрямую общаясь с Богом) и максимальное удовлетворение материальных потребностей (собственно, их вообще не было). Изгнание человека из рая и стало началом первого витка.

Заткнем уши, чтобы не оглохнуть от негодующих криков атеистов и согласимся, что рассуждение не замысловатое. Почему же столь очевидная, пусть и не бесспорная, мысль никому не пришла в голову?

Продолжив изучать этот вопрос, почитав литературу и пообщавшись с некоторыми преподавателями, я пришел к странному выводу.

Оказывается, они это знают. Уж точно, догадываются! Но это — строжайшее табу! Духовность в ее религиозном понимании, это крамола не подлежащая обсуждению даже на уровне догадки.

В современных гуманитарных науках: экономике, социологии, психологии и прочих, специализирующихся на человеке и его жизнедеятельности в обществе, нет места душе.

Вообще, экономика в своем развитии не отличается от других наук: на основе накопленных эмпирических, статистических и опытных данных формируется гипотеза, а все не вписывающиеся в нее моменты игнорируются и откладываются в долгий ящик.

Когда таких моментов становится неприлично много, с их учетом формируется новая гипотеза и развитие науки идет по новому витку. Спираль, своего рода.

Однако, какой смысл изучать науку, которая с самого начала идет по ложному пути и с упорством фанатика — апологета не желает видеть очевидных вещей? Я и не стал изучать.

Таким вот образом я перешагнул сорокалетний рубеж, а стаж моей работы потихоньку перевалил за двадцать лет. Ну, как потихоньку… Работа на износ, нервы подрасшатал основательно. Однако работа отдела была отлажена и работы вне отдела, как и работу отдела без меня, я не представлял.

Статус-кво

Надо вам сказать, что в штатное расписание СМУ была заложена вакантная должность главного сварщика, на случай возобновления больших работ по Заказу. Об этом я неоднократно разговаривал с начальником управления и знал, что являюсь первым кандидатом на нее “в случае чего”. Случай все не наступал и я, если честно, даже подзабыл об этом.

Однако, в СМУ грянули большие перемены. Руководителя нашего М перевели на должность начальника УС-а. Нашим начальником был назначен главный инженер Ш.

Новый начальник Ш, руководитель совершенно другого типа: жесткий, привыкший все делать сам, все контролировать и перепроверять. Спрашивать мнение подчиненных он не привык.

Впрочем, хозяйство ему досталось тяжелое, беспокойное и он, как локомотив, упорно тянет этот состав через все производственные перипетии, не забывая и об общественной жизни коллектива, за что заслуживает глубокого уважения.

Поскольку часть сотрудников также ушла с М в УС, предстояли некоторые кадровые пертурбации. Короче, однажды, совершенно неожиданно, меня вызвал Ш. и объявил о том, что я буду главным сварщиком.

После долгих и тяжелых раздумий я согласился на “предложение”. Получив отдельный кабинет и написав себе должностную инструкцию я приступил к работе.

Собственно, работа главным сварщиком ничего нового для меня не представляла. Сваркой я и так занимался все это время, одновременно с руководством отделом.

Со временем вдруг стали вырисовываться плюсы. Работа мне действительно нравилась: сварка это мое. Отдельный кабинет после шумного отдела очень порадовал (мне и раньше был положен отдельный, но я предпочитал остаться в общем кабинете техотдела, чтобы вся работа была как на ладони).

Подчиняться я стал непосредственно главному. Самое классное: теперь я отвечал только за самого себя!

Никаких подчиненных, которых надо постоянно пинать и контролировать. Никакого куратора, вечно нагружающего отдел чужими вопросами. Никаких звонков, шокирующих неожиданными и авральными проблемами. Я с удивлением понял, что мои окаменевшие нервы начали расслабляться!

Не поймите превратно, работы хватает! Да и не привык я сидеть сложа руки, а сварка в СМУ все таки была достаточно запущена и многое пришлось начинать практически с нуля.

Выше я уже писал о постоянно возрастающих в последнее время требованиях к сварочному производству. Работы на Заказе действительно прибавилось, немалую часть ее составляет обварка монтируемых металлоконструкций.

Проблем на сторонних объектах также хватает: здесь и качество сварочных работ, и бесконечная аттестация НАКС, и хлопоты с оборудованием, ну и технологии сварки, конечно.

Плюс к этому Ш, подозревающий, что делать мне все таки нечего, не преминул нагрузить меня дополнительными обязанностями, ну уж вообще никак не связанными со сваркой.

Подробнее остановлюсь только на одной доп. обязанности. Как вы все, без сомнения, прекрасно знаете, надшахтный комплекс строится за два года и эксплуатируется примерно три, пока строятся стволы.

Потом он сносится начисто. Поэтому требования ко всем этим временным зданиям и сооружениям довольно “мягкие”. Заказчик, как правило, сильно с их приемкой не заморачивается.
Сами строим, сами эксплуатируем, сами и перед инспекциями отвечаем. Заказчику главное стволы и кубы породы.

Однако, один из наших объектов оказался в патовой ситуации. Контракт был заключен на строительство комплекса и, в перспективе, двух стволов. Но, денег у заказчика хватило только на комплекс.

Чтобы не содержать его самому неопределенное время (это не дешевое удовольствие), он нашел следующий выход: оплачивать нам монтаж, но при этом не принимать построенное.

Надшахтный комплекс двух стволов

Законченные строительством объекты принимаются заказчиком по актам определенной формы и после этого он сам и несет за них полную ответственность.

А если не принимает, то содержит их подрядчик до тех пор, пока не устранит все претензии. Как я уже писал выше, наши строительные нормы и правила таковы, что заказчик может бесконечно мурыжить подрядчика претензиями, если хочет.

И подрядчик обязан их устранять. Ситуацию осложняло и то, что комплекс был построен нами “как обычно”, в расчете на то, что заказчик к нему придираться не будет.

Но требования заказчика вдруг стали очень жесткими, примерно как к строительству президентской дачи. Исполнительная документация регулярно возвращалась на доработку, а рабочая на корректировку.

В результате УС стал нести не хилые убытки, а отвязаться через суд было очень проблематично. Атмосфера безнадеги пробивалась только усилиями М и Ш.

На объекте этом я уже бывал в прежней должности, решал проблемы с чертежами и нашими строительными косяками. Исполнительной документации не касался, это прерогатива другого отдела.

И вдруг Ш назначает меня, главного сварщика, ответственным за сдачу исполнительной документации на объекте! Это как если бы тракториста в колхозе назначили ответственным за удои молока на ферме. В соседнем селе.

Никто из руководителей не горел желанием оставаться крайним за этот объект, поскольку к тому времени уже каждый успел хлебнуть на нем горя. А я вот согласился. Из-за зарплаты.

По некоторым причинам зарплата в командировке получалась очень хорошей. Иногда в два раза больше обычной. Это решало проблему с подрезанным окладом, что я и имел в виду, соглашаясь на доп. обязанности. А премудрости сдачи исполнительной документации я освоил быстро, чего там, не космодром строить.

Конечно, жить по нескольку месяцев в командировке, за тысячу километров от семьи, тяжело. Да и работа не легкая. Крутился, как белка в мясорубке. Приходилось и с заказчиком бодаться, и по пояс в снегу в сорокаградусный мороз по конструкциям лазить. Ну это ерунда, работать мне не привыкать.

С заказчиком, кстати, общий язык я нашел. Люди адекватные, не их вина, что им отдали приказ “не пущать!” Хотя сами они не стесняясь говорили, что их вся эта ситуация вполне устраивает.

Ведь приняты они на период строительства комплекса, и если дело дойдет до проходки стволов, их просто уволят и возьмут горняков. А так комплекс типа строится, зарплата капает.

Но в итоге несколько объектов все таки приняли под нашим напором (Ш отлично нас простимулировал, пообещав за каждый сданный объект хорошую премию).

Впрочем, некоторые наши сотрудники удивляют меня даже больше, чем заказчик. Иногда складывается впечатление, что и некоторых наших все это устраивает. Строят тяп-ляп, исполнительную сдают через пень-колоду. Все всегда можно свалить на неадекватного заказчика. И зарплата при этом приличная.

Наконец заказчик спохватился и перестал принимать объекты. Ш решил, что дальше гонять конторских на объект и платить им повышенную зарплату не выгодно.

Поэтому я вернулся в свой кабинет, а заниматься сдачей объектов он мне поручил дистанционно. Дистанционно! Это как сажать картошку на Марсе, сидя на Земле.

Ну да ладно, ситуацию на объекте я знал хорошо, а вопросы можно решать и по телефону. Хотя и не так эффективно. Зато можно было заняться подзапущенными сварочными делами.

Ну, что ж, обновил резюме, стал просматривать вакансии и отзывы. Не СМУ единым сыт человек, а мне семью кормить надо. Можно и в других подразделениях работу поискать. И на других предприятиях. Начали приходить отклики, некоторые даже очень интересные.

Не знаю кулуарных переговоров, но через месяц Ш подписал рапорт о повышении мне оклада. И очень вовремя, поскольку в этом году предстоит поступление старшей дочери в ВУЗ. Учитывая, что семья многодетная, денежка не помешает.

Итак, потихоньку мы с вами добрались до текущего моего положения дел.

Конечно, многое еще хочется сделать в жизни: вырастить сына достойным человеком, удачно выдать замуж дочерей, внуков поняньчить, главным инженером стать, дом построить, денег к пенсии прикопить… Да и просто: научиться, наконец, на коньках кататься и кролем плавать, десятикилограммовую щуку поймать и с парашютом прыгнуть, и много чего еще! Бог даст, сделаем!

Кстати, и блог я завел себе не просто так, а как одну из ступеней к достижению этих самых целей! Впрочем, это совсем-совсем другая история и ей я посвящу отдельную статью…

На этом, в принципе, можно и закончить сей опус. Не думаю, что многие дочитали его до конца, но надеюсь, вы получили удовольствие от прочитанного и чашечка чая не успела остыть

P.S.: Если появились какие-то вопросы, пишите! Отвечу с удовольствием! Если есть что вспомнить, присылайте свои интересные истории, почитаем вместе, орфографией не заморачивайтесь!